Лжец - Страница 84

– Эйдриан Хили?

– По-моему, мы уже встречались, – сказал Эйдриан. – На автобане Штутгарт – Карлсруэ.

– Дикон Листер. Очень рад вас видеть. Пойдемте, что же вы?

Эйдриан проследовал за Листером по центральной лестнице и оказался в огромной приемной. Здесь, на софе, сгорбившись над маленьким радиоприемником, сидел со вставленным в левое ухо наушником мужчина в костюме с Савил-Роу и галстуке колледжа Св. Матфея. Дикон Листер подмигнул Эйдриану и покинул комнату.

– Здравствуйте, дядя Дэвид.

– Это невероятно, Эйдриан, попросту невероятно!

– Я, по правде сказать, не понимаю, как… Дядя Дэвид взмахом руки велел ему замолчать.

– Вот оно! Не иначе. Лилли сошел, значит, это должно случиться.

– О чем…

– Ты что, не слышал? Хидингли, юноша! Бодем и Дилли набрали вчера сто семнадцать на восьмой калитке. Просто невероятно. А теперь… – Он восторженно прихлопнул себя руками по ляжкам. – Ты не поверишь, Эйдриан, но Австралии требовалось для победы только сто тридцать, а они добрались на восьмой с пятидесяти шести до семидесяти пяти. Уиллис пронесся сквозь них как ураган. Что? Нет… Чилли, мудак ты этакий!

– Что случилось?

– Крис Олд только что остановил Брайта. Да проснись же ты! – рявкнул он, обращаясь к приемнику. – Сегодня на тотализаторе против победы Англии ставили пятьсот к одному, ты можешь в такое поверить? И если б не ты с твоим чертовым Трефузисом, я смотрел бы сейчас самый волнующий международный матч в истории. Нет, о нет…

Он вновь погрузился в молчание, морщась и строя гримасы приемнику.

Эйдриан, присев на краешек софы, уставился в пустой камин. Из наушника дяди Дэвида доносилось тихое жужжание. На каминной полке неторопливо тикали часы. В животе Эйдриана плескалась расплавленная жижа – это было ощущение вины, которое он так часто испытывал и в прошлом. Ни за что на свете не смог бы он предсказать исход ближайших двадцати четырех часов, но знал, что они будут ужасны. Попросту ужасны. Наконец дядя Дэвид испустил громовый рев.

– Есть, есть! Уиллис взял на восьмой сорок три! Англия победила! Ха-ха! Ну же, мальчик, развеселись! Давай-ка попросим Листера принести нам шампанского, как по-твоему?

– Думаю, вам сначала следует прочесть вот это.

– А что там? – Дядя Дэвид взял конверт. – Тебе опять нужны деньги, Эди?

Эйдриан смотрел, как ласковое безразличие сменяется на лице читавшего записку дяди Дэвида раздражением, тревогой и гневом.

– Будь он проклят! Чтоб ему в Шпицбург плыть на пробковом плоту. Где он сейчас?

– В «Австрийском дворе».

– С Поллуксом?

– Нет, – ответил Эйдриан. – Дело в том, что, когда мы пришли туда, Поллукс был уже мертв. Его горло… ну, вы знаете… как у Молтаи.

– Чертово дерьмо. Полиция?

– Пока нет. Хотя там был лакей, так что я полагаю…

– Мать-перемать, зловонный ад и буфера с колесо! Листер! Где его черти носят, когда он нужен? Листер!!

– Сэр?

– Свяжитесь с Веной, с Данвуди. Скажите, чтобы он утряс все с зальцбургской полицией – быстро, еще быстрей и быстрее быстрого. Поллукса похерили в «Австрийском дворе». Номер? – Он щелкнул пальцами в сторону Эйдриана. – Ну же, номер, мальчик! Где он?

– По-моему, он называется «Франц-Иосиф», – сказал Эйдриан. «И не говори мне, чтобы я помер», – добавил он про себя.

– По-твоему? Так «Франц» или не «Франц»? – И дядя Дэвид потряс Эйдриана за плечи.

– Да! – рявкнул Эйдриан. – «Франц-Иосиф»!

– Вы поняли, Листер? Полная дипкрыша для всей вонючей неразберихи. Плюс машина для меня и этого веселого юноши, чтобы мы к шести ноль-ноль попали в «Золотого оленя». Вам тоже лучше прийти.

– Вооруженным?

– Нет, – ответил Эйдриан.

Правая рука дяди Дэвида лениво плюхнула Эйдриана по физиономии.

– Не отдавай приказы моим людям, Эйдриан, сделай одолжение.

– Хорошо, – сказал Эйдриан, опять опускаясь на край софы. – Извините.

Печатка на перстне дяди Дэвида рассекла ему кожу над левым глазом, и Эйдриан заморгал, стараясь смахнуть затекшую в глаз каплю крови. Но от этого кровь лишь защипала сильнее, и из глаз Эйдриана хлынули, чтобы смыть ее, слезы.

Дядя Дэвид кивнул Листеру:

– Вооруженным и хотя бы немного опасным.

Глава двенадцатая

В одном из концов банкетного зала «Шуберт», что в «Золотом олене», был сооружен небольшой помост, на котором стояли кресло и стол. На столе размещались: председательский молоток, аптечный пузырек с лиловой жидкостью, металлическая мусорная корзина, коробок спичек, два маленьких радиоприемника и пара наушников. Кресло стояло несколько сбоку от стола, лицом к залу. Стену за помостом закрывал аккуратно плиссированный, точно юбка школьницы, серый занавес. Все это походило на сельский клуб в каком-нибудь Кенте, подготовленный к выступлению лекторши из Женского института. Только круглый портрет Франца Шуберта, через круглые же очки взиравшего на зал с приветливо-ученым, пиквикским выражением, да развешанные по стенам рога и выдавали австрийское происхождение всей обстановки.

Небольшая группа людей стояла у высокого бокового окна, негромко беседуя, точно стесняющиеся гости, слишком рано собравшиеся на провинциальную оргию. Хэмфри Биффен, беловолосый, нескладно высокий, согнувшись, точно внимательный аист, слушал своего зятя Саймона Хескета-Харви, излагавшего подробности удивительного крикетного матча, состоявшегося в этот день в Йоркшире. Леди Элен Биффен, сочувственно похмыкивая, говорила что-то бледному молодому человеку с покрасневшими глазами. Присутствовал в этой компании и Трефузис, суетливый, с бутылкой «Айсвайна» в руке.